Одно из пятистиший моей поэмы в прозе "Про славика и про меня"
1.
Алеф и Бэт сидели на трубе. Алеф упал, Бэт пропал. Кто остался на трубе? Да никто!
Про Славика? Про Славика все говорят. И всё – только враки одни! Тысячи врут, но никто не знает его так, как я. Только я! Одна я, и никого вокруг…. Без Славика…. Бесславно так. Пропадаю.
2.
Дающий даёт, берущий берёт. Даром. Но дающий не может дать, когда берущий не хочет взять. Тогда оба воруют. Один ворует тело, а другой душу. И вместе – живут…
3.
Так вот: жил да был очень странный мальчик Славик… Жил и не знал ничего об этом. Словно тонкая нежная струйка сливок. Жил себе, не тужил, пока ему какая-то сволочь не сказала, что он девочка. Вот тебе и струйка, как говорится. Сначала он не поверил, но потом понял всё и потерял веру в себя. Погрустнел мальчик Славик, подкис, совсем испортился. Стали у него страхи разные развиваться, комплексы всякие. Дело дошло до абсурда: бреется он перед зеркалом и не верит себе – а мальчик ли он?
4.
Все говорят: «Ах, женщины, ах мущины*!» Что еще за мущины* такие? И чем они друг от друга отличаются, то есть мущины* от женщин? Я, например, никакого различия не вижу. Ни спереди, ни сзади! А что там у кого болтается больше, чем у другого, или наоборот втянуто внутрь, это еще ни о чём не говорит. Говорит, болтается. Кто говорит?.. У меня ничего не болтается! У меня – сплошь и поперёк – всё слитно. Всё – соединено. Всё моё тело в поле, ветром гонимое…
И есть ли, в конце концов, разница, какими местами мы помогаем друг другу войти внутрь? Ведь любим-то мы всё равно чем-то другим, не участвующим вовсе в этом безобразии. Правильно я говорю? Или нет? Чего молчишь, как дурак?!
5.
Дурашки игрушечные. В розницу и оптом. Крутятся парами. Вокруг да около. Он. Она. Одинаковые. Заводные до безразличия. Без образа, без подобия. Без греха и величия. Нолики на палочках. Шарики на веревочках…